Замуж я вышла в 23, и 2 года мы с мужем жили для себя, потом решили родить девочку. Что у меня родится Катя, я знала с 5 лет: играя с куклой-голышкой, объявила: «Мам, когда большая вырасту – рожу девочку, назову Катя».
В первый же месяц без контрацепции получилось то, что надо. Токсикоза не было, я сильно сомневалась по поводу задержки – может, простыла? Тестов еще и УЗИ не было. По анализу крови вероятность зачатия 50х50, какой смысл ее сдавать?
Через 2 месяца удивил сгусток крови, но на этом все закончилось. Сейчас это считают угрозой выкидыша, а тогда - «Ребенок обмывается», - сказала знакомая медсестра.
В первый поход в поликлинику гинеколог дала направление в абортарий: «Пузырный занос. Сдай кровь на РВ – и на аборт!» Домой шла, не чуя ног. Отец мой, бывший медик, на аборт идти запретил. Через пару месяцев позвонили из поликлиники, спросили, были ли месячные, сильно возмутились: почему не на учете? Пришлось вставать на учет.
Добрый доктор Орешкина сказала: «16 недель». «18», - возразила я. «Сердцебиение не прослушивается. Замершая беременность. Сдай кровь на РВ» - «И что?» - «По кускам вытаскивать будут», - успокоила она. Дома, взяв отцов фонендоскоп, я обшарила все закоулки живота, но нашла - справа, в глубине тикали часики новой жизни. Через две недели доча шевельнулась. «20 недель», - подумала я, и начала высчитывать дату родов.
«Кровь на РВ сдала?» - спросила Орешкина на следующем приеме. «Незачем», - ответила я и дала послушать «тиканье». Недовольная таким поворотом, она начала с силой нажимать на низ живота. «Мне больно!» - сказала я. «Незачем было к мужу в койку прыгать!» - ответила она.
Катя лежала поперек, живота у меня не было. В 22 недели ее головка начала опускаться вниз. Внизу пока было плечо – его врач приняла за голову. «Мужик будет. Огромный, килограмма на 4. Сама не родишь, надо щипцы накладывать или вакуум-насосом тащить». Результатом наложения щипцов было недержание головы в возрасте двух лет у дочери моей знакомой, поэтому такая перспектива меня не прельщала.
В 32 недели я начала настаивать на декретном. «У тебя – 30!» - сказала Орешкина, и я пошла в конфликтную комиссию. «33 недели – почему до сих пор не в декрете?» - ужаснулись там, и на работу я больше не ходила.
В 36 недель меня отправили к главному окулисту. «Минус 8, рожать нельзя, ослепнешь», - решила она. «Что теперь?» - «Кесарево». Пришлось подписать отказ от операции.
В 38 недель меня начали толкать в роддом – ведь по данным Орешкиной мне было пора рожать. Но мама меня переносила на месяц. И я переносила дочь на 2 недели, когда попала в «Первый роддом» Саранска (Мордовия). Схваток не было, ничего не болело. Медики накололи стимулирующими. Засунув руку вовнутрь меня, стимулировали матку. Ощущения – непередаваемые!!!
Чтобы ночью не мешала им спать, сделали 10 кубиков какой-то гадости, и меня 4 часа рвало желчью сквозь больной сон – была реальная возможность задохнуться. Утром поняла, что потеряла память, и сильно болит отравленная печень.
Боль внизу живота была слабая, меня перевели к беременным. Память начала возвращаться через сутки, но университетский курс надолго забыла, хотя закончила ВУЗ с красным дипломом.
Решили стимулировать роды. Стимуляция не подействовала. Неделю терпела схватки через 20 минут днем и ночью. Без сна и еды (болела печень, тошнило), была уже как в бреду, когда лопнул плодный пузырь. Родила дочку через 3 часа – точно переношенную (воды были зеленоватые): я в подсчетах не ошиблась – 43 недели.
Перед выпиской педиатр объявила, что у ребенка – микроцефалия. 10 лет я приглядывалась – точно мозг мелкий или все-таки она умная? До сих пор вспоминаю беременность и роддом, как страшный сон. Катя замужем, и я со страхом думаю, что ей, возможно, тоже предстоит пройти нечто похожее…
Ирина, г. Саранск
