Тысячи лет назад, когда население планеты познавало первичную культуру и социальную среду, вопрос захоронения умерших был решаем просто: погребение без изысков, без использования синтетических материалов, или сожжение трупа. И первое, и второе позволило всем последующим поколениям осваивать пространство, строить города и поселения. Но с появлением первых ритуально ориентированных кладбищ с надгробиями история начала сужать жизненное пространство потомков все больше и больше.
В цивилизованных странах вопрос был поднят давно, свыше ста лет назад. В ту пору население большинства стран все еще придерживалось архаичных взглядов, и отчаянно сопротивлялось нововведению. Считалось, что уничтожение тела умершего сжиганием противоречит и религиозным догмам, и этическим. Отчасти, это были отголоски страшных событий эпидемического характера, когда сжигание тел было обусловлено санитарными требованиями. Но в начале 20 века 90% стран Европы, и заокеанские США, приняли окончательное решение о практике кремации умерших по прижизненной их просьбе, либо с согласия родственников.
Мало кто сейчас задумывается, что творится в местах массового захоронения людей, часть из которых при жизни была неизлечимо больна страшными заболеваниями. Умершая плоть, разлагаясь в почве, питает еще долгое время царство разных возбудителей опасных, смертельных заболеваний. Даже спустя 3,5,8 столетий места захоронения таких людей представляют опасность. Даже если принять во внимание превентивные меры безопасности (что в большинстве случаев в России попросту не принимается во внимание), отравленная среда могилы сравнительно легко попадает в горизонты грунтовых вод, захоронения могут раскапывать различные звери и насекомые, и выносить на поверхность страшные вирусы и микробы.
Религиозные взгляды многих верующих людей идут вразрез с представлениями о рациональной жизни на планете. Как минимум, если логически следовать заветам из священных книг, кладбища должны быть удалены от мест массового проживания людей на сотни километров, причем обустраиваться они должны таким образом, чтобы содержимое захоронения ни при каких обстоятельствах не просачивалось наружу водным или иным путем. Роскошные памятники и надгробия, огороженные участки и целые комплексы на месте захоронения умершего — это уже стремление живущих ярко подчеркнуть свое отношение к умершему. Но разве умершие мечтали о том, чтобы кладбища сокращали жизненное пространство потомков?
Азиатский регион давно практикует кремацию. Оставляя в стороне их убеждения, можно увидеть блестящее рациональное решение: прах умершего не представляет никакой ценности ни для родственников, ни уж тем более, для самого умершего. Сжигая тело, индийцы и индонезийцы освобождают потенциальные 2-3 квадратных метра пространства от вековой (а то и дольше) бесполезной изоляции. Тело должно умереть, разложиться, и дать возможность для жизни потомков. Ибо только искренняя забота о потомстве может подчеркивать набожность и веру любого уровня религиозных убеждений.
Настает время реформ. В Польше и Чехии, в Австрии и Германии проблема с местами на кладбищах и теснота привели к тому, что уже 50 лет назад там начало практиковаться многоуровневое захоронение в одной могиле. Но и это не спасло цивилизованные страны от расширения изолированных земель в муниципалитетах. Теперь там на законных основаниях работают десятки крематориев, и урны с прахом умершего можно погребать даже в обычном лесу, посадив сверху дерево. Это, кстати, куда более ценная память и настоящий подарок потомкам, чем массивный камень с огороженной территорией, местом вечной скорби и ненужного, потерявшего смысл погружения в горестные раздумья. Но на ритуально-погребальных убеждениях слишком много зарабатывают целые отрасли, поэтому даже в Европе все еще держится лобби похоронных дельцов.
Для России кремация все еще остается чудовищным, неприемлемым способом погребения и прощания с умершими. Все еще сильны архаичные взгляды многих людей, убежденных в том, что телу умершего требуется некий материальный покой. Так и зарастает пространство российских городов и окрестностей все увеличивающейся площадью кладбищ. К слову сказать, даже третье-четвертое поколение умерших не особо интересуется теперь, чем жили, как прошли свой путь земной их предки. И зарастает травой очередная безымянная могилка, отнявшая у нас и наших потомков бесценные квадратные метры пространства...
